Можно ли хоть как-то укротить это всепожирающее чудовище? И если оно пожрет нас без остатка, в чем тогда вообще смысл жизни? Такими «проклятыми» вопросами задались в нашем родном театре.
На прошлой неделе Саровский драматический театр представил зрителям очередную премьеру сезона — драму «Семья Конвей», путешествие во времени по пьесе Дж.Б.Пристли поставила режиссер из Санкт-Петербурга Светлана Аникина.
Честно говоря, меня давно так не пронимало — со времен, пожалуй, «Ромео и Жанетты», поставленной в Сарове в 2016 году Сергеем Золкиным. Драма о семействе Конвей не только поставила экзистенциальные вопросы, но и заставила по-настоящему переживать — до слез.
Дети любят друг друга, они полны надежд и жизненных планов… И хоть бы один из них сбылся!
Во втором акте мы встречаем тех же героев на том же месте — в доме Конвеев, но только в 1937 году — почти двадцать лет спустя. И что мы видим? Банальные, но оттого не менее страшные семейные склоки вокруг остатков отцовского наследства выявляют неумолимую правду: дети больше не любят друг друга и свою матушку. Они постарели и подурнели — не только снаружи, но и внутри: куда подевались крылатые мечты молодости? Вся их жизнь — обыденная, рутинная скука и тоска несчастливых людей. Почему так получилось, куда подевались счастливые юные Конвеи и что теперь со всем этим делать? В чем вообще тогда смысл жизни, если со временем все становится только хуже? Всеми этими вопросами задается в финале второго акта сорокалетняя Кей. Она даже на миг позавидовала Кэрол, не дожившей до двадцати лет — девушка не успела «попасть в лапы времени».
Скажу честно, во втором акте я рыдала. Как ровесница героев, я уже сполна прочувствовала, каково это — когда все идет совсем не так, как хотелось бы. И со временем — всё хуже и хуже. Предательское время утекает, как песок сквозь пальцы, внезапно оставляя немолодую тебя один на один с не вполне счастливой жизнью. Которая уже перевалила через экватор… Если как следует сосредоточиться на этой мысли, можно сойти с ума. Может быть, поэтому человек так склонен играть в бирюльки — чтобы отвлечь себя от мысли о неизбежном конце?
Время — предатель, всепожирающее чудовище, которое перемалывает в своей безжалостной пасти людские жизни. Можем ли мы вырваться из его цепких лап? Ответ на этот вопрос режиссер дает в третьем акте, но чтобы отыскать его, придется дать своей душе потрудиться.
Почти трехчасовой спектакль смотришь на одном дыхании. Да, переживаний много, но они благотворные, побуждают задавать себе самые главные вопросы и честно отвечать на них, а значит, расти над собой.
Актерская бригада справилась со сложным спектаклем прекрасно, без пережимов и малейшей фальши. Здесь множество великолепных актерских работ. Ирина Аввакумова в роли миссис Конвей абсолютно настоящая — старуха во втором акте в ее исполнении получилась настолько подлинной, что просто дух захватывает. Она скорбно ковыляет по дому с палкой, а в один душераздирающий момент падает, промахиваясь мимо пуфика. И никто из детей даже не пытается ей помочь. Что тут еще говорить об отношениях в семействе?.. Андрей Кочетков в роли Алана — один из самых светлых персонажей постановки, и он по-настоящему трагичен в своем всепрощении и незлобивости. Кей в исполнении Владимиры Петрик — глубоко чувствующая натура, прозревающая то, что не дано другим, но и она ничего не может изменить. Поэтому в финале спектакля, столкнувшись с чудовищем-временем, она переживает настоящий ужас. Алина Порхачева в роли Кэрол — дебютантка в нашем театре. Но какая чудесная — живая, настоящая, в каждом движении и реплике правдивая. Она покоряет своей игрой с первой сцены.
Каждая актерская работа в этом спектакле прекрасна по-своему. Свет, музыка и декорации тоже полноценные участники действа: в, казалось бы, безоблачном первом акте во время какой-нибудь реплики героев вдруг раздается странный скребущий звук, гаснет свет — становится понятно, что семя будущих несчастий заронено. Окно в форме циферблата часов то романтично темнеет ветвями сада, то плачет дождем, то приглашает насладиться девственно чистым первым снегом. Декорации довольно аскетичные, но при этом очень выразительные — кружевные шторы сменяются во втором акте черными драпировками, цветной ковер сменяется серым — как будто из жизни героев исчезли краски.
Да, посмотрев этот спектакль, вы не вылетите из театра на крыльях счастья и легкости бытия. Скорее всего, вы неспешно выйдете в глубокой задумчивости, но при этом зададитесь главным в жизни вопросом — а зачем мы живем?
Валерия Александрова
Светлана Аникина: «Ненавижу время!»
«Может показаться, что быть режиссером проще, чем артистом — ведь он же просто сидит в кресле и руководит. На самом деле, сидя в этом кресле, ты проживаешь все линии, которые есть в спектакле, причем одновременно. Режиссер — это артист, помноженный на все роли. Почему я после прогонов еле выползаю из зала — ведь, казалось бы, сижу на месте? Потому что я прожила вместе с каждым из актеров потерю детей, расставание и еще кучу всего».
На вопрос, как она работала с артистами, Светлана ответила без обиняков, что замучила их, вытачивая спектакль, доводя каждую мизансцену до совершенства. «Наш зритель далеко не глуп, к тому же воспитан на лучших мировых образцах театрального и киноискусства, которые сейчас всем доступны в интернете, — поясняет режиссер. — И нам зритель будет устанавливать такую же высокую планку. Поэтому мы ищем способы, чтобы ниточка внимания захватила зрителя, чтобы он попал под гипноз с первых секунд — для этого каждый момент спектакля должен быть выписан абсолютно точно. Потому что стоит только чуть-чуть соврать — и всё сразу рвется, зритель выпадает из гипноза. В этом смысле наш спектакль можно было бы точить еще долго. Однако уже сейчас многие моменты удались и делаются действительно тонко — за это я ребятам очень благодарна».
Светлана рассказала, что ее мастер — Семен Яковлевич Спивак — гений работы с актером. Он умеет так проникнуть в душу артиста, что способен извлечь из нее любые чувства, будто нажимая на кнопки. Молодой режиссер тоже старается научиться такому мастерству.
В чем суть работы с актером? По словам Светланы, режиссер, конечно, должен уметь формулировать задачу словесно, показывать актеру то, чего хочет добиться, и мыслить темами — отсылками к бессознательному, которое у нас, по большому счету, одно. Но главное — вся эта работа должна делаться душой: все, чего режиссер хочет от актера, он выдает из себя, проживая сам. «В конечном итоге мы слушаем не текст, который произносит человек, а общаемся каким-то шестым чувством. Мой мастер называет это словом „переживалка“. С помощью этого чувствительного „щупа“ ведется работа с артистом, создается спектакль».
Как сама Светлана воспринимает время? Как решает для себя главный вопрос спектакля? «Воспринимаю трагически: ненавижу время! — восклицает она. — Вот даже сейчас я существую в цейтноте, и это ужасно. В этой погоне за временем ты и теряешь время. Оно неотвратимо — это приближение к смерти, это то, с чем совершенно невозможно совладать. Ты можешь справиться почти со всем в жизни — с потерей близкого человека, с собственными страхами и комплексами — да с чем угодно, кроме времени. Поэтому единственная возможность как-то примириться со временем — это наслаждаться каждым моментом и наполнять жизнь тем, что для тебя важно».
«Новый город». 2021 г., № 11 от 24 марта